Международный фестиваль Earlymusic

AXL и скрипки

Что побудило AXLя начать делать скрипки? Может быть знакомство с Хиршхорном и впечатление от его игры? Может быть сама форма скрипки, такая изысканная, такая барочная не могла оставить равнодушным чуткого художника? Возможно, вдохновение делать инструменты передалось от ближайшего друга Феликсона, который изготавливал стройные старинные флейты всех мастей, построил орган и клавесин, виола да гамбу, барочные гобои и много ещё каких удивительных инструментов.

Как бы то ни было, AXL стал приобретать советские фабричные скрипки, запас дерева в которых позволял экспериментировать с толщинами и настройками дек. Он их открывал, очищал от заводского лака и начинал изучать, всматриваться, вдумываться. Скрипки и белые скрипичные деки украсили стены Мансарды, а на кухне появился алхимический уголок с посудой для экспериментов с лаком.

Изучать скрипки AXL ходил к Кириллычу. Юрий Кириллович Линник жил в мастерской, которая располагалась в одной из парадных комнат особняка восемнадцатого века на Большой Морской, напротив д/к Связи (Дом культуры работников связи). Мастерская была наполнена старинными иконами и картинами, как склад антикварного магазина. Были там и скрипки, звук которых можно было пробовать здесь же, в соседнем зале с роскошной барочной акустикой. Каждый инструмент там раскрывался по максимуму.

Кириллыч был скульптором. Голова Аникушинского Пушкина на площади Искусств, которого так любят туристы — на самом деле дипломная работа Линника. К слову, сам памятник поставлен исключительно неудачно. Всё внимание, которое при взгляде от Невского должно было достаться красивейшему фасаду Михайловского дворца, памятник забирает себе, что не вина Александра Сергеевича, но советского архитектора, проявившего усердие в любви к поэту в ущерб красоте города. Но вернёмся к Кириллычу. В описываемый период он оставил скульптуру, а был скорее реставратором. К тому же, как и AXL, он обладал исключительными экстрасенсорными способностями, изучение которых сопутствовало реставрации. Кириллыч, как и положено скульптору, внимательно изучил пластику всех своих скрипок, обогатив наблюдения глубокомысленными домыслами друзей-музыкантов. Этими-то знаниями он и делился с AXLем. Жемчужиной коллекции была скрипка Страдивари. Остальные были сильно попроще. Страдивари же был бесспорным эталоном, тем более что в том уникальном зале, где мы пробовали все инструменты, он звучал, действительно, божественно. С тех пор мне удалось поиграть на некоторых выдающихся скрипках, в том числе и нескольких Страдивари. Увы, Страдивари Кириллыча был сделан никак не ранее середины 19-го века (годы жизни Антонио Страдивари 1644-1737). В Советском Союзе, да и до сих пор в России не развита органология, наука о музыкальных инструментах, поэтому красиво звучащие скрипки автоматически причислялись к итальянцам, похуже — к французам, а те, что ещё попроще считались «немчиками». Вот и вся наука.

В Санкт-Петербурге AXL успел сделать только одну скрипку. Как оценить качество первой скрипки AXLя, которой он дал имя «Наташа»? Любой инструмент нельзя оценить только по звуку, который слышит зритель. Звучит, скорее, скрипач, а не скрипка. Хорошая скрипка — проводник для исполнителя, она ведёт тебя в музыку, как по жизни ведёт Ангел Хранитель. Инструмент раскрывает тебе тайны, учит тебя. Не только скрипка, любой настоящий инструмент имеет такое свойство. Он определяет судьбу того, в чьих руках живёт. Бывает, что инструмент наделён красивым, сильным звуком, но у него есть «потолок». У первой скрипки AXLя нет потолка, в ней бездна.

Эта скрипка не предназначена озвучивать большие залы, она не для экстравертной игры. Но она открывает путь душе к самой себе, ей отвечают самые потаённые, самые глубинные струны сердца. «Sei solo» — эти слова, написанные Иоганном Себастьяном Бахом на титульном листе «Шести сонат и партит», идеально подходят для скрипки AXLя — «Ты одинок». Эта музыка и эта скрипка, чтобы играть, когда душа стоит в своём одиночестве перед Творцом. Sei solo — только ты и Он.

Когда AXL создавал эту скрипку, а потом играл на ней, постоянно говорил о важности «попадания в центр звука. Иногда он брался разъяснять эту мысль. Комментарий делал её комфортнее, но не яснее, лишь побуждал вдумываться в неё. По Акселю «попадание в центр звука» было самой сутью скрипача и главным секретом создания скрипки.

Сам AXL играл подолгу, с удовольствием. Импровизировал, прислушиваясь к каждому звуку. Придирчивый профи сказал бы, что это игра мимо нот, но это было не важно, так хорошо становилось на душе от этого скромного музицирования. Лучше всего его можно было бы описать стихом Хуаны Инес де ля Крус, который был написан на одной из стен Мансарды:

Пять условий для одинокой птицы

Первое — до высшей точки она долетает.

Второе — по компании она не страдает, даже таких птиц, как она.

Третье — клюв её всегда направлен в небо.

Четвёртое — нет у неё окраски определённой.

И пятое — поёт она очень тихо.

Г.И.Ф. фон Бибер. Соната ми-минор для скрипки и бассо континуо / Андрей Решетин (скрипка AXL'я), Крис Верхельст (клавесин)